Среди народа сиу ходит множество историй, которые старики племени любят рассказывать молодежи. Почти все основные происшествия и исторические события племени запоминались в виде рассказов, и так сохранялась история народа. Но эти истории не стремились научить чему-то детей. Их рассказывали ради удовольствия, поэтому они одинаково радовали и молодых и старых. Одни повторялись постоянно, другие я слышал лишь однажды, но помню так же хорошо. Может быть, из-за того, что индейский ребенок приучен слушать внимательно, его память так достоверна.

Эти истории рассказывали не только около лагерного костра долгими зимними вечерами, но везде и всюду, когда у слушателя и рассказчика появлялось настроение. Порой бабушка сидела на земле и прутиком или веточкой чертила на ней узоры, рассказывая историю, которую знала еще с тех времен, когда сама была девочкой. Дети окружали и слушали ее, лежа на земле или сидя на корточках. Иногда рассказчиком становился дед или прадед, раскуривавший в полдень свою трубочку. Даже в походе, когда люди наслаждались послеполуденным отдыхом, а у кого-то было веселое настроение, рассказанная им история радовала всех. Так устные рассказы сопровождали сиу всегда и повсюду.

Старуха, которая жила среди волков
Как шаман нашел потерявшихся лошадей
Метатель Стрел
Охотник, которого спасли орлы
Сновидец Оленя
Прыжок Сновидца Ястреба
Конь Стоящего Медведя
Курган кроу
Шаман Сновидец Грома
Братья бизоны
Снежная Женщина
Поющий жеребенок
Женщина, которая убила сову
Бабушка и медведь
Верный конь
Волшебное дерево
Год Бизона
Священный Пес
Конь Грома
Первый огонь

Сиу частенько перебирались с места на место в границах своего края. Они не вторгались на территорию соседей индейцев, но на своей земле с удовольствием устраивали дом то здесь, то там. Это не значит, что они переходили от одного необычного города к другому. Просто дом был там, где они селились. А собрать и поставить типи было для них нетрудно.
Для таких переходов было множество причин - то кони съели всю траву, то обмелел ручей неподалеку. Порой в округе исчезала дичь, а то просто люди хотели передвинуть лагерь на чистое зеленое место, ведь сиу очень любили чистую воду, свежий воздух и широкие светлые поляны, где они и ставили свои типи.
Однажды, давно уже, поселок сиу отправился в такой переход. Люди шли и группами и по отдельности, бегали дети. Большинство лошадей были заняты перевозкой типи, но о табуне военных и скаковых коней юноши заботились отдельно. В этой толпе шла девушка. Она несла на руках любимую собаку. Молодой игривый пес только вышел из щенячьего возраста, и девушка относилась к нему очень нежно, ведь она заботилась о нем еще с времен, когда тот был крохой с закрытыми глазами. Она возилась со щенком, и путь казался ей короче, потому что она играла с ним и ребятишками, когда не помогала матери укладывать и разбирать вещи.
Как-то вечером Марпиявин обнаружила, что пес исчез. Она искала, она звала, но так и не нашла его. Может, кому-то понравился игривый щенок, и ее любимца попытались утаить? Но, обойдя весь лагерь, она уверилась, что никто не скрывал пса. Тогда девушка решила, что он уснул где-то по дороге и остался позади. А может, его переманили в свою стаю волки? Собаки сиу частенько поддавались на уговоры и убегали с волчьей стаей, но всегда возвращались в поселок спустя несколько дней или недель.
Вот так, хорошенько поразмыслив, Марпиявин решила, что ей надо вернуться по дороге, которой прошли люди поселка. А когда она найдет своего любимца, то принесет его с собой в лагерь. И не сказав никому ни слова, девушка повернула назад. Она не боялась потеряться. С ней ничего не могло случиться, так чего ей бояться? Идя назад, она пришла к подножию гор, где ее народ провел лето. Марпиявин легла спать, и в эту ночь выпал первый осенний снегопад, такой тихий, что даже не разбудил ее. Утром все было бело от снега, но поскольку ее поселок стоял лагерем совсем недалеко, а она была полна решимости отыскать свою собаку, Марпиявин надумала остаться. Теперь ей казалось, что ее любимец обязательно вернется к старому становищу, как это часто делают собаки, и будет лаять и скулить, чтобы его нашли.
Днем густой снег повалил быстрее, и Марпиявин пришлось укрыться в пещере, довольно темной, но теплой и удобной. Она не проголодалась, поскольку захватила с собой в кожаном мешочке немного васны. (Васна - питательное мясо, истолченное с дикой вишней и спрессованное в виде головок сыра, которое легко переносить.) Но она устала и захотела спать. Когда же она уснула, к ней пришло удивительное видение. Во сне с нею говорили волки, и она отвечала им, и они понимали друг друга . Волки сказали ей, что она потерялась, но должна довериться им, а они не дадут ей страдать от холода или голода. Она ответила им, что не боится, и, проснувшись, Марпиявин не испугалась, хотя в пещере уже сидели дружелюбные на вид волки.
Буран бушевал много дней, но Марпиявин была спокойна, потому что не испытывала ни голода, ни холода. Волки приносили ей мясо пойманных кроликов, а ночью согревали ее теплом своих мохнатых шкур. Дни шли, она и волки стали настоящими друзьями.
Но вот небо прояснилось, и волки предложили проводить девушку к ее народу. Они отправились в путь. Они проходили маленькие долины, перебирались через речки и ручьи, они поднимались на холмы и спускались с холмов, и наконец с вершины одного из них Марпиявин увидела свой поселок. И теперь ей нужно было сказать: «Прощай» своим друзьям и товарищам - волкам. Это очень ее печалило, хотя она мечтала поскорей увидеть людей своего поселка. Марпиявин поблагодарила всех волков за их доброту и спросила, что может для них сделать. Они попросили лишь одного, - когда наступят долгие зимние месяцы, и еды будет мало, пусть она принесет им на вершину холма хорошего жирного мяса. Она с радостью дала такое обещание и спустилась по склону холма к лагерю.
Приблизившись к поселку, Марпиявин учуяла очень неприятный запах. Сначала она удивились, но потом поняла, что это человеческий запах. Так она узнала, что запах людей сильно отличается от запаха животных. Вот почему звери без труда выслеживают людей, а человеческий запах им так неприятен. Она пробыла с волками так долго, что потеряла запах своего народа, и теперь была способна понять, что, если люди считают зверей отвратительными, то и звери не находят людей приятными.
Марпиявин пришла в лагерь, и люди поселка обрадовались, увидев ее. Они потеряли ее и решили, что девушку захватило враждебное племя. Но она показала на вершину дальнего холма, где сидели ее друзья. Их фигуры чернели на фоне неба. В величайшем изумлении люди уставились на волков, не зная, что сказать. Они решили было, что она избежала большой опасности. Но Марпиявин объяснила, что потерялась, и погибла бы, если бы волки не спасли ей жизнь. Девушка попросила дать ей немного жирного мяса, чтобы отнести его на вершину холма. Ее народ был счастлив и признателен. Юношу послали обойти весь лагерь и рассказать о благополучном возвращении Марпиявин, собирая мясо в каждом типи. Девушка взяла мясо, взвалила мешок на спину и поднялась на холм, а люди удивленно наблюдали за ней. На вершине холма она разбросала мясо по земле, и волки съели его.
После этого в долгие зимние месяцы, когда еды было мало и ее было трудно найти, Марпиявин всегда носила мясо своим друзьям волкам. Она никогда не забывала их язык, и зимой их голоса, призывавшие ее, были часто слышны в лагере. Тогда люди спрашивали старую женщину, что волки говорят. Волчьи голоса предупреждали о том, что приближается снегопад, или о том, что поблизости враг и нужно выслать разведчика, или просто давали старой женщине понять, что волки заботливо охраняют ее.
Так Марпиявин стала известна в племени, как «Старуха, Которая Жила Среди Волков», или на языке сиу «Вин ян ван си кма нито омпи ти».

Как-то раз сиу много недель стояли лагерем на одном месте. Травы вокруг поселка становилось все меньше, и лошади с каждым днем уходили все дальше в поисках еды. Тогда было решено передвинуть лагерь.
Лошади Белого Ворона паслись с остальными в степи, и он вместе с другими воинами отправился приготовить их к походу. Все воины, кроме Белого Ворона, вернулись в лагерь тем же вечером. А его лошадей не нашли. Но Белый Ворон, уверенный, что они не ушли далеко, и он вскоре их найдет, на следующее утро отправился на новые поиски. Он проискал весь день, но лошади так и не нашлись. Он ушел далеко от пастбища, где находился табун, но лошадей не было. Он отправился дальше, искал во всех долинах, поднимался на все холмы, с которых прерию было далеко видно. Он уходил все дальше и дальше от поселка, пока не обыскал все каньоны и не обшарил все укромные долины. Но лошади Белого Ворона исчезли безвозвратно, словно их украл враг. Но о врагах никто не сообщал. Белый Ворон хорошо знал все земли сиу, и с каждым днем, пока продолжались поиски, он все больше ломал голову над тем, что же произошло с его лошадьми. Наконец он решил вернуться домой.
Вернувшись в поселок, Белый Ворон построил из ивы каркас палатки. Воин покрыл его тяжелыми бизоньими шкурами, а пол внутри устлал ветками ароматной исцеляющей полыни. Только посередине осталась маленькая ямка, чтобы класть в нее горячие камни, потому что это была потельня. Снаружи, недалеко от двери, Белый Ворон развел костер из тополиной коры и положил в него нагреваться гладкие камни.
Потом он дал своей дочери священную трубку и послал ее к шаману. Шаман, приняв трубку, раскурил ее и сразу же отправился к палатке, построенной Белым Вороном. Он разделся и вошел внутрь, взяв с собой амулеты и свисток из косточки орлиного крыла. Белый Ворон внес горячие камни и плеснул на них водой. Потельню заполнил густой пар. Вынеся очищающее тепло пара, шаман стал петь священные песни и тихо наигрывать на свистке.
Закончив, он попросил откинуть одеяло, закрывавшее вход в потельню, чтобы дать камням остыть, и вытер тело листьями полыни. Когда шаман вышел из потельни, он снова взял трубку. Он провел священную церемонию и молча раскурил трубку. Когда уплыли последние клубы дыма, шаман сказал:
- Белый Ворон, я видел твоих лошадей. Иди на север. Пройдя один лагерный переход, ты увидишь перед собой холм. Поднимись на него. С другой стороны у подножия холма есть луг. Там твои лошади.
Шаман сложил амулеты и свисток в сумку из оленьей кожи и ушел.
Белый Ворон отправился туда, куда указал шаман. Он нашел холм и поднялся на него. И внизу на лугу пасли его пять лошадей. Он погнал их домой, а самую лучшую отдал потом шаману.

Вертящийся Медведь был известен среди сиу как знаменитый метатель стрел. Некоторые индейские воины были хорошо известными метателями мяча, другие стреляли из лука лучше всех остальных; но только Вертящийся Медведь мог далеко метнуть стрелу, и ему не было в этом равных.
Вертящийся Медведь был высоким стройным парнишкой. Он проводил всю свою жизнь верхом на коне, или играя с другими мальчиками поселка в подвижные игры, которые любят все индейские мальчишки. Зимой он играл в фле-ке-сте, «кто дальше кинет», и его рука стала сильной и крепкой. Мало того, что он был метателем стрел; Вертящийся Медведь считался еще и хорошим охотником, и несмотря на свои двенадцать лет всегда ходил с мужчинами на бизонью охоту.
Как-то ранней весной поутру разведчики принесли весть о стаде бизонов неподалеку. Запасы мяса после долгой зимы были на исходе, и поэтому все воины собрались на охоту. Все рвались в поход, и когда отряд отправился на охоту, в поселке не осталось ни одного мужчины. Только женщины и дети. Они готовились разделывать мясо и дубить шкуры, которые мужчины принесут домой. Так что и в поселке каждый был занят.
Это была большая удачная охота. Каждый охотник получил по бизону, а кое-кто - и несколько. Когда стадо рассеялось по степи и исчезло, все принялись свежевать туши, снимать шкуры и разделывать мясо, чтобы навьючить его на лошадей и увезти домой. Воины с нагруженными лошадьми вернулись бы в поселок уже затемно, но все были одинаково счастливы.
Вертящийся Медведь был одним из самых удачливых охотников. Он освежевал бизона, набил мясом сумки и, навьючив их на коня, был готов вернуться домой самым первым. Он хотел добраться до поселка раньше военного отряда, принести женщинам добрые вести об удачной охоте и попросить устроить большой пир.
Он торопился домой и радовался прошедшему дню - теперь мяса в лагере хватит надолго, а из шкур женщины сошьют много мокасин и покрышек для типи.
Без всякой заботы об оружии шагал он; он помнил, что порвал тетиву на луке в самом начале охоты и поставил запасную, которая всегда имелась у всякого доброго заботливого охотника. Потом порвалась и эта, так что его лук стал бесполезен. Но это не волновало Вертящегося Медведя, потому что здесь было нечего бояться, а вечером в кругу друзей после ужина из свежего бизоньего мяса, он и остальные охотники починят сломанные луки, обновят оперение стрел и сделают из сухожилий новую тетиву.
Вертящийся Медведь был счастлив и доволен. Вскоре он увидел зеленые деревья над ручьем, возле которого стоял лагерь. Вечер был теплым. И подойдя к ручью, Вертящийся Медведь пустил коня по тенистым тропинкам. Все было мирно и спокойно, везде зеленели лужайки, такие свежие после долгой зимы, когда их укрывал снег; листья ив и тополей поблескивали на солнце при каждом дуновении ветра. Вертящийся Медведь был хорошо выучен, и ничто не ускользало от его слуха и зрения.
На одной из зеленых полянок, Вертящийся Медведь увидел лошадей, щипавших траву, а среди них лучшего скакуна и любимого коня своего отца. Когда Вертящийся Медведь разглядывал великолепное животное, то заметил, как оно подняло голову и внимательно уставилось на что-то, не видное Вертящемуся Медведю. Конь настороженно держал голову и выставил уши вперед. За ним и другие лошади сделали так же. Вертящийся Медведь понимал «лошадиный язык». Он догадался, что в густой ивовой поросли скрывался не воин сиу и даже не женщина или ребенок из поселка. Похоже, там рыскало какое-то животное, и лошадям не нравилось его присутствие.
Едва Вертящий Медведь нащупал свой лук, как из ивовой чащи вышел человек. Его лицо было раскрашено красным, и у него был лук и полный колчан стрел. Враг! И неизвестно, сколько их еще скрывалось. Поселок был беззащитен, ведь ни один охотник с мясом еще не успел прийти. Вертящийся Медведь был один, а у него даже не было оружия. Он чувствовал себя беспомощным.
Было понятно, чего искал враг. Он пытался заарканить коня, и, конечно, выбрал наилучшего. Конь его отца! Он должен что-то сделать! Но врагов могло быть очень много, а он один и безоружен.
Вертящийся Медведь полез за стрелами. Их оставалось только три. Но, не раздумывая больше о притаившихся врагах, Вертящийся Медведь взял стрелу из колчана и размахнулся. Стрела полетела быстро и ровно. Она прошла рядом с человеком и исчезла в кустарнике. Вторая стрела отправилась следом так быстро, словно ее выпустил другой воин. Она вонзилась в плечо врага, спешившего укрыться в ивовых кустах. А Вертящийся Медведь уже держал третью и последнюю стрелу для врагов, которые могли сейчас толпиться в лесу.
Но все было тихо, и Вертящийся Медведь побежал в поселок. Когда воины пришли с охоты, разведчики отправились к ивам и вернулись со сломанной стрелой. На ней была кровь врага. Он был один и убежал, решив, несомненно, что на него напали вернувшиеся охотники.
Этой ночью вокруг лагерного костра пели хвалу храбрости Вертящегося Медведя, Метателя Стрел.

Когда я был мальчиком, дед рассказал мне эту историю и сказал, что знал охотника.
Охотники сиу очень храбры. Им нужно быть храбрыми, как воины, но кроме этого, они должны хорошо знать повадки птиц и зверей.
Охотник, которого знал мой дед, был очень мудрым. Он мог выследить любое животное, чьи следы заметил на земле. Более того, он различал следы на размытой дождем почве или среди скал, чего не умели другие охотники, и по этим следам рассказывал, шло или бежало животное, оставившее их, или оно поспешно прыгало и скакало. Этот мудрый охотник мог даже объяснить, какой враг преследовал бегущее животное. Он так долго пробыл на природе, дышал только чистым воздухом и пил только свежую воду, что чуял запахи животных, проходивших вблизи от него, точно так же как они чуяли его.
Идя по следу оленя, он узнавал, давно ли тот прошел по тропе. Если следы были далеко врозь друг от друга, животное бежало быстро и теперь было далеко. Но если следы шли рядом, животное шагало медленно, и, возможно, было неподалеку.
Даже спутанные заросли вишни ничего не утаили бы от него. Он понимал, вчера или сегодня пировали здесь медведи, а заодно, где они легли поспать или отдохнуть, и куда ушли после. Леса и степи были для него, словно книга, которую он читал каждый день, и она рассказывала ему о странствиях и жизни его братьев животных.
Как-то раз этот охотник был далеко от поселка. Он убил медведя и навьючил мясо на коня. На пути домой он заметил двух орлов, которые кружили высоко вокруг утеса. Охотник никуда не торопился и остановился понаблюдать за ними. В конце концов он решил подняться на утес, чтобы лучше проследить их полет. Там он увидел, что орлы сторожат гнездо, построенное на выступе утеса гораздо ниже вершины. Он привязал коня к дереву и лег, разглядывая гнездо. В нем было два орленка, они уже наполовину выросли и полностью оперились. Для охотника это был соблазн. Он снял мясо с коня и, взяв шкуру, которой оно было обернуто, нарезал ее полосками для веревки. Кожа была сырой, поэтому он резал ее широкими полосами, чтобы придать крепость сухой веревки. Один конец он привязал к сосне, которая росла недалеко от края утеса, а другим обвязался вокруг пояса. Смотав остаток петлей на руке, он начал медленно спускаться с утеса. Такое возбуждающее испытание радовало храброго охотника. Он думал, как удачно заметил двух орлов, парящих в небе. Но эти приятные мысли были оборваны, потому что сырая кожа тонко растянулась и порвалась, и он упал на выступ. Охотник поднял голову и увидел, что не достанет висящий конец веревки. Внизу же под ним лежало скалистое дно утеса, куда он не мог спрыгнуть. Он ожидал, что старые орлы ринутся на него, или молодые попытаются улететь. Он был мудрым охотником и тихонько присел, радуясь, что орлята не взлетели, и это успокоило орлов, которые продолжали кружить над его головой. Ничто не поможет ему, решил он. Наверху будет стоять его конь, спокойно ожидая возвращения хозяина. Хорошее мясо рядом с ним испортится, а он, вынужденный оставаться на утесе, умрет от голода. Он попытался придумать способ бегства, но ничего не приходило ему в голову. Он крикнул с вершины, но никто не услышал, и его возгласы растаяли в воздухе, словно дымок. Родители орлы продолжали кружить рядом, и он понял, что никого поблизости не было. Снова и снова прикидывал охотник, как вернуться к своему коню, который ждал на краю утеса. Снова и снова вспоминал он, как удобно ему было скакать на его спине.
Наконец он придумал план и сосредоточился на его выполнении. Ведь оставаться на уступе означало для него верную смерть. Спокойно и осторожно начал охотник подкрадываться к гнезду с орлятами. Птенцы не улетали, так медленно и бесшумно он двигался. Он понимал, что, если грубо схватит их, орлята начнут вырываться из рук, и он их не удержит. Но он знал повадки орлов и не вспугнул их. Когда он был так близко от них, что мог коснуться, охотник снял с пояса веревку и разрезал ее на две части. В одно мгновение он поймал обеих птиц за ноги. Одну он привязал к левому своему запястью, другую - к правому. Потом он вытянул руки, но орлята совсем растерялись и даже не думали махать крыльями, а сидели неподвижно на его запястьях. Он подошел к краю, балансируя на миг, а потом с молитвой Великой Тайне прыгнул. Орлы расправили свои широкие сильные крылья, и подобно орлу опустился охотник у подножия утеса целый и невредимый.
Подойдя к коню, он навьючил мясо и благополучно отправился домой. Он взял орлят с собой, кормил и поил их. А потом окрасил их головы и шеи красным и отнес их обратно на край утеса. Он с благоговением усадил их на прекрасную белую оленью шкуру и оставил их там в благодарность Великой Тайне и Хранителю Всего Сущего.

Место известное всем сиу называется Олений Пробег. В это место Сновидец Оленя своей мистической силой и амулетами направил оленей, когда мясо и шкуры закончились в лагере. Здесь охотники легко смогли убить столько оленей, сколько нужно было мяса и шкур.
Олений Побег был безлесным местом на краю реки. Берег был крутым и высоким, а у его подножия река становилась быстрой и глубокой. Олени никогда не прыгали с этого берега. В лесу была расчищена тропа, и она поднималась к берегу. По другую сторону тропы росли толстые деревья, их стволы и ветви сплетались и переплетались в виде несокрушимой изгороди, через которую олень не мог уйти. И поэтому олень попал бы только в загон. За день до того, как отправить оленей в Олений Пробег, Сновидец Оленя очистился в потельне. Он просил Великую Тайну послать оленей его народу, нуждавшемуся в мясе и одежде.
Рано утром Сновидец Оленя отправил двух разведчиков, дав каждому по волшебному амулету. Разведчики вошли в огромный круг, и погнали всех оленей на тропу, ведущую к загону. Когда олень натыкался на следы разведчика, он не мог выскочить из круга из-за волшебного амулета. Так медленно, но неуклонно олень двигался к Пробегу.
Скоро стадо оленей оказалось в ловушке. У воинов была великая охота, и они принесли домой много мяса и много шкур, которые выдубили для одежды.

Даже после появления коней сиу все равно любили охотиться и странствовать пешком. Они сами были такими сильными и быстрыми, что не очень зависели от коней в своих путешествиях. Они умели быстро бегать по холмам и проходить за день долгий путь. Они забирались на горы и обрывистые скалы, откуда их край был далеко виден. Молча и тихо они пробирались сквозь густой подлесок у ручьев, а во время бизоньей охоты умели подкрасться к животным в густой траве очень близко.
И на военной тропе сиу лучше, чем на конской спине, прятались за скалами и деревьями. Поэтому они были очень уверены в себе, и сильные ноги и руки были их оружием. Сновидец Ястреба был очень храбрым охотником, умел быстро бегать и выдерживал долгие переходы. Еще он был известным разведчиком. Когда-то он в одиночестве остался в горах, чтобы получить магическую силу, и к нему явился Ястреб с множеством секретов. Пробудившись ото сна, этот охотник стал известен, как Сновидец Ястреба. Позднее он стал стремительным как ястреб, и не боялся никаких врагов.
Однажды Сновидец Ястреба отправился осмотреть охотничьи угодья сиу, а, найдя врагов на землях племени, обязан был их прогнать. С ним пошли несколько воинов и разведчиков. Примерно через день они заметили врага, и Сновидец Ястреба отправился разведать, насколько велик отряд, и что он делает. Он переоделся в белое, но, несмотря на свою ловкость, был раскрыт и поспешил назад за своими воинами.
Сновидец Ястреба прыгал со скалы на скалу, словно быстроногий олень, и перелетал через речки и ручьи подобно птице. Он скрылся с глаз врага за холмом, но пока он спускался вниз, враг был уже на вершине. Погоня продолжалась. Вражеские воины тоже были сильными и быстрыми, а поскольку их было больше, они стали окружать его с двух сторон. Он был вынужден бежать только вперед. Справа был враг, и слева был враг. Но Сновидец Ястреба не боялся. Пока он бежал, он был в безопасности. Он был во владениях сиу и ощущал в себе быстроту его друга Ястреба.
Перед Сновидцем Ястреба лежал ручей, перебравшись через который, воин был бы в безопасности, и тогда для него не имело бы значения число врагов. Русло ручья проходило в глубокой скалистой расселине, но к нему спускалась грубая тропа в виде лестницы, с норами в скалах, куда можно было поставить ногу. На берегу ручья воин мог скрыться в густом кустарнике, но внизу лестничного спуска он был бы на виду, как если бы прыгнул в реку.
Но враг был уже близко. Сновидец Ястреба бежал так быстро, что его тело в белых одеждах словно скользило над верхушками кустарника. Слева от него враги приблизились настолько, что начали хохотать и вопить, чтобы вывести его из себя по обычаю степных индейцев. И Сновидец Ястреба понял, что враг перекрыл лестничный спуск. Он не мог повернуть ни вправо, ни влево, и вынужден был бежать прямо, хотя с каждой минутой преследователи были все ближе. Ни человек, ни конь ни разу не перепрыгивали это ужасное место. Даже его друзья на другом берегу не в силах были ему помочь.
Но Сновидец Ястреба и не думал сдаваться. Сиу никогда не сдаются. И он крикнул:
- Ястреб, дай мне силы! Дай мне силы! О, Брат мой Ястреб, дай мне силу и скорость твоих крыльев!
Он вложил всю свою веру в Ястреба, и вдруг почувствовал, как силы его возросли, а тело стало легким. Только пальцы ног касались земли.
Снова взмолился он:
- Брат Ястреб, о Брат Ястреб, дай мне свою силу! Я никогда не убивал ястреба, и впредь всегда буду щадить ваши жизни! Помоги мне, Брат Ястреб!
И он прыгнул.
Когда враги увидели белую фигуру Сновидца Ястреба, которая взлетела в воздух подобно птице и безопасно приземлилась на голом дальнем берегу ужасного места, они оцепенели, словно обращенные в камень.
Сновидец Ястреба был спасен.

Враги частенько тревожили сиу, крадя у них коней и распугивая бизонов. И вот Стоящий Медведь Первый попросил воинов отправиться с ним и помочь покарать врага, заставив того вернуться в свои края. Десять воинов ответили согласием, и отряд вышел на военную тропу. Все шли пешком, кроме Стоящего Медведя. Он ехал на своем коне, прекрасном и благородном животном. Стоящий Медведь заботился об этом верном друге больше, чем обо всем своем имуществе. Отряд долго шел к границам своих владений, никого не встречая. Враги не хотели открытого боя с сиу, которые были известны, как самые храбрые из воителей.
Наконец сиу встретили врагов и наказали их так, что те надолго запомнили. Но к тому времени сиу были в самой дальней точке родного края, и им предстояло долгое возвращение домой, поэтому Стоящий Медведь и его воины с большой радостью повернули к поселку.
Великая степь лежала между ними и их типи на берегу ручья Поркупайн. Уходя из поселка, они проходили прекрасные равнины с нежной колышущейся травой и изобилием зверей, которые кормились повсюду. Но, возвращаясь, воины обнаружили, что в степи бушевал огонь, оставивший только черную землю и пепел. Не было и признака жизни. Звери бежали впереди пекла и дыма прерийного пожара. Воины шли день за днем, не встречая ни одного бизона, и даже птиц, которым всегда не было числа, не было ни видно, ни слышно. Поляны подсолнечника лежали на земле черными и мертвыми стеблями. Ручейки, прежде окаймленные травой и сорняками, снова пытались разлиться.
Так прошло много дней. Еда, взятая с собой воинами, закончилась, и верный конь лишь изредка находил себе траву на прокорм, порой идя для этого очень далеко. Все участники похода устали и оголодали. День за днем надеялись они встретить заблудившееся животное, но земля была пуста, как никогда. Изнуренные воины засыпали в надежде, что наутро им улыбнется удача. Конь Стоящего Медведя словно чутьем понимал, как они страдают, и как трудно ему утолить свою жажду и голод. Пока ночью все спали, он вел себя как разведчик и при малейшем звуке будил их фырканьем. И воины просыпались, опасаясь появления врага или надеясь на зверя, которого можно подстрелить. Конь был их лучшим надежным другом, и когда они уставали, то лучше внимали его предупреждениям.
Наконец воины устали настолько, что не смогли пройти день целиком. Без еды они не дошли бы до поселка, и потому попросили Стоящего Медведя убить коня, чтобы продолжить поход. Стоящий Медведь с жалостью смотрел на муки друзей. Он сам устал и был голоден, но в сомнении смотрел и на своего преданного коня, сердце его было взволновано. Тяжело было ему видеть голодающих друзей. Но, глядя на коня, стоявшего перед ним удрученно и смиренно, он понимал, как трудно будет пожертвовать другом.
Повернувшись к воинам, он сказал:
- Подождите только один день. Если завтра мы не найдем еду, я убью своего коня, чтобы спасти вашу жизнь.
На следующее утро воины сидели на земле. Они не в силах были идти дальше без еды. Стоящий Медведь взобрался на коня и ускакал. Он хотел в одиночестве помолиться Великой Тайне - помолиться о еде для своих товарищей и своего коня. Он и конь медленно поднялись на вершину холма. С закрытыми глазами молился Стоящий Медведь. А когда он открыл их, произошло чудо. Внизу на зеленой тропинке возле едва сочащегося ручья стоял одинокий бизон. Конь словно читал мысли своего хозяина. Он поскакал так быстро, будто понимал, что спасает жизнь людей и свою собственную.
Стоящий Медведь не тратил выстрелов попусту. Первым он ослабил дичь. Второй был ответом на его молитву. Он вернулся на вершину холма и махнул одеялом три раза; а потом начал снимать с бизона шкуру. В последующие годы Стоящий Медведь Первый показал Стоящему Медведю Второму точное место, куда Великая Тайна послала бизона.

В юго-восточной Дакоте длинная низкая гряда холмов выбегает в прерию, как будто собираясь сровняться со степью и исчезнуть в ней, но внезапно поднимается высоким скалистым курганом, который видно на много миль вокруг. Таким высоким и прямым был этот курган, что издавна служил для сиу ориентиром. Позже, когда в эти края пришли белые люди, они использовали его в тех же целях. Он стоит прямо и одиноко, напоминая разведчика, который выслеживает врага, или солдата на страже.
Его фасад был отвесной стеной, гладкой почти как рука человека. На ней ничего не росло. Гладь каменной стены разрезала только расселина от подножия до вершины, но больше ничего.
Молча стояла эта одинокая гора, но многое говорила она индейцу, ведь она веками наблюдала за племенами сиу, проезжавшими перед ней в разные стороны.
На противоположном конце каменной стены курган, все еще крутой и скалистый, плавно снижается и соединяется с холмами. Наверх ведет только одна тропа. Путь труден и извилист, и только сильный воин заберется на маленькое плато на вершине. По узкой тропе пройдет одновременно лишь один человек. Армия или военный отряд должен идти вереницей. Конь же сможет пройти по тропе недолго, так и не добравшись до вершины.
Вершину кургана покрывали валуны, кое-где росли одинокие сосны. Недалеко от подножия бежит Белая Река. Летом сиу частенько раскидывали лагерь среди корабельного леса, растущего по ее берегам. Это место высоко в небе всегда было приманкой для мальчиков лагеря. Однажды мы оседали своих лошадок и отправились по крутой тропе. Хотя наши лошади выносливы и хорошо обучены, а мальчики - отличные наездники, мы вскоре оставили животных на тропе, а остаток пути прошли пешком.
А вот какую историю старики рассказывали нам, молодым, отвечая на наши вопросы.
Однажды отряд кроу появился в землях сиу, ища случая украсть несколько лошадей.
Но, едва обнаружив кроу, воины сиу устроили охоту. Кроу не сумели уйти дорогой, которой пришли, и оказались прижаты к скале. Оставался только один путь для бегства, выбора не было, и по крутой тропе они отправились на вершину кургана. По дороге кроу оставили лошадей, но сумели спастись сами. К концу погони все они добрались до вершины кургана, но сиу не последовали за ними, поскольку было уже поздно. Сторожа тропу, сиу разбили лагерь. Они смеялись и подшучивали над неудобствами кроу на вершине скалы. Воины сиу собрались вокруг лагерных костров, радуясь трапезе, а потом улеглись спать, считая, что враги надежно заперты в клетке. Высоко на плато у вершины кургана был виден яркий свет костров кроу. Они горели всю ночь, подсвечивая небо.
Сиу не торопились напасть на кроу и с наступлением утра. Но вскоре один остроглазый воин увидел отпечатки следов у подножия скалы. Все вскочили, и, посмотрев наверх, увидели, как в каких-то пятидесяти футах от земли свободно болтается на ветерке конец веревки из сырой конской кожи. Воины сиу в великой спешке поднялись по тропе и только на вершине поняли, что здесь произошло. Кроу как-то ухитрились поднять с собой наверх одного коня. Его убили, сняли шкуру, а кожу использовали, чтобы удлинить веревку, прихваченную одним воином кроу. Закрепив веревку вокруг ствола старой сосны, воины кроу как можно быстрей соскользнули с кургана. Затем они спрыгнули и переплыли реку. Это был опасный побег, и даже храбрецы сиу были в изумлении.
С того времени и индейцы, и белые люди называют это место Курган Кроу. С таким названием сохранилась в памяти народ история известного побега.

То, что наши шаманы обладают великой силой, мы никогда не сомневались. Но даже при всем этом они порой вершили такие странные дела, что мы пребывали в полном изумлении. Мы понимали, что они близки к источнику всего сущего - Матери-Природе, или Матери Всего Сущего, Земле, и от нее узнают много такого, что можно знать только шаманам.
Однажды сиу собрались вместе на пляску и пиры. Пришли тысячи людей, и их типи раскинулись широким кругом в огромной долине. Индейские воины украшали себя и в нетерпении ожидали, когда смогут поплясать в своих красивых перьях, чтобы все девушки смотрели и любовались ими.
Небо было чистым и прекрасным, ветерок - легким и ласковым, так что дымок от типи улетал мягко, и изящно трепетали перья воинов, которые или прогуливались пешком, или скакали на своих важных лошадях.
Внезапно ветерок гневным порывом промчался через селение, подняв пыль. Но все были веселы и беззаботны, и никто не обратил на это внимания. Вскоре Ветер прошумел снова, и когда индейцы разобрали голос Ветра, то поняли, что он - посланник Бури; но небо было голубым и ясным, и они снова не вняли ему. Но в третий раз голос Ветра был громким и гневным, и черная Туча показала свой лик сквозь верхушки деревьев. Все люди селения посмотрели наверх, удивляясь, чему рассердился Небесный Народ. За черными тучами послышался топот диких коней Воинов Грома. А ветер все сильнее метался между типи и грубо дергал летящие перья. Вскоре пришел Дождь. Крупные капли брызнули на раскрашенные одежды девушек и убранство воинов. Женщины побежали к своим типи и стали укреплять колья, чтобы их не сорвал Ветер. Дети поспешили к матери. Все бежали в укрытие.
Спокойный среди всего этого волнения, шаман Сновидец Грома вышел в середину круга типи. Он нес погремушку из оленьего копыта, прикрепленную к его поясу. В его волосах не было ни перьев, ни украшений; они спускались на спину просто и прямо. Сновидец Грома призвал людей собраться вокруг него и встать в молчании с верой в сердцах. Затем он запел песню Грома. И пока люди ждали, их вера росла. Сновидец Грома поднял лицо к небу, его голос словно пробивался сквозь тучи. Ветер начал стихать, и Дождь мало-помалу прекратился. Закончив песню, шаман поднял руки и молча повелел Тучам уйти. Тучи разошлись, а когда снова засияло Солнце, люди продолжили приготовления к пиру.
Такой была сила Сновидца Грома.

Когда-то огромные поляны подсолнечника росли в степях страны сиу. И сиу и бизоны любили этот прекрасный цветок. Его листья были зелеными и широкими, а желтые лепестки - изящнее золота.
Множество желтых птичек - им просто не было счета - покрывали поля подсолнечника. Они тоже любили подсолнухи, и их перья были желты почти как аккуратные лепестки вокруг коричневой середины. Птички долбили эти коричневые семечки и трещали без умолку. Неудивительно, что и мы, мальчишки, любили валяться на этих полянах в ясные дни, внимая всем звукам и запахам. Нас интересовало все.
Бизоны любили тереться огромными головами о подсолнухи, и мы часто видели длинные стебли, обвивавшие левый рог. Бизоны никогда не носили их на правом роге. Может, так они украшали себя, а, может, им нравился цветочный аромат. Мы знали только, что они любили подсолнухи.
Само собой, мы, мальчики, не пытались приблизиться к бизонам, просто сидели на своих лошадках неподалеку и наблюдали за ними. Летом, когда надоедали мухи, бизоны поднимали пыль своими рогами, и пыльные облака на время скрывали их от нас. Порой мы видели их игры, а иногда - как они плавают в озере. Над водой виднелись только их большие черные головы, и издали это выглядело так, словно по водной глади плывет одинокое черное тело.
Однажды случилась большая охота. Индейские воины убили много бизонов и принесли домой много шкур.
На следующий день несколько мальчиков поехали в прерию. Ни одного бизона не было видно. Все было тихо, только птицы щебетали на полянах подсолнечника. Я поднялся в одиночестве на маленький холм, и оттуда увидел двух бизонов. Я удивился, что не всех бизонов убили или вспугнули. Я сидел на коне и наблюдал. Один бизон лежал на земле, подобрав под себя ноги; а другой обнюхивал и подталкивал упавшего головой и рогами. Мне стало любопытно, и я следил за ними несколько мгновений, пока не понял, что бизон на земле или болен, или ранен. Конечно, он был ранен вчера, но сумел убежать от охотников. Он лег, устав от потери крови. Мычаньем и толчками второй бизон помогал раненому в попытках встать. Снова и снова тот поднимался на передние ноги, но каждый раз падал. Но, похоже, для его друга было довольно и того, что он двигался.
На следующий день мое любопытство привело меня к тому же месту, но я отправился один. Раненый бизон все еще сидел на земле. Прождав около часа, я увидел, как приближается второй бизон. Подойдя, он приветствовал раненого головой и рогами. Здоровый бизон поддерживал его, толкал и терся головой. Бедняга поднялся на ноги и постоял мгновение, но снова опустился на землю. Во второй раз он сделал несколько шагов и снова лег. Но теперь он был на чистом месте, и рядом росло немного зеленой травы. Вскоре его друг вернулся к стаду, которое паслось вдалеке, и его не было видно.
Теперь я не мог не вернуться посмотреть, что случится, и на следующий день приехал снова. Верный друг пришел, как и раньше, и больной бизон, похоже, поправился довольно сильно, потому что после недолгих уговоров он поднялся на ослабевших ногах и последовал за товарищем медленным, но устойчивым шагом.
Я смотрел, пока они не удалились, и вернулся домой, чувствуя, что стал лучше, получив такой урок доброты.

Порой селения сиу находились далеко друг от друга, но им было необходимо общаться между собой, и важные новости нужно было посылать от одной группы к другой. Летом путешествие было приятным, но зимой, когда все тропинки и дорожки были занесены снегом, а звери становились голодными, для таких предприятий был нужен смелый мужчина.
Посыльный по обыкновению был молодым и сильным воином, которого не беспокоили снег и холод. Он был уверен, что его радушно примут в каждом поселке, устроят пир, и будут угощать, с волнением слушая истории, собранные им в странствиях от поселка к поселку. Ему частенько предлагали столько вяленого мяса, что он не съедал его полностью, а потому носил с собой длинный заостренный прут, на который нанизывал куски подаренного ему вяленого мяса. Иногда он приносил домой два, а то и три таких прута с мясом.
Однажды в конце долгого зимнего дня посыльный Большой Индюк остановился поужинать. Он привязал коня и расчистил место для костра. Все было занесено снегом. Но, взяв палку и обстучав ею бревна, лежавшие на земле, он освободил их от снега и подкатил в костер. Он просушил над огнем мокасины и поужинал вяленым мясом и васной, которую он носил в сумке из оленьей кожи. Большой Индюк был доволен своим путешествием, потому что славно проводил время. Для него пели и устраивали пиршества, просили снова и снова рассказать случаи из его странствий и вести из других селений. Он радовался всему этому и собирал еще новостей для других селений.
Вечерело. И Большой Индюк осмотрелся в поисках бревен побольше, которые поддерживали бы огонь всю ночь. Одно из бревен вроде подходило для такого костра, и он резкими ударами начал сбивать снег. Большой Индюк был храбрым, но когда бревно, по которому он стучал, подскочило с пронзительным визгом, воин замер от испуга. Снег разлетелся во все стороны, когда бревно подпрыгнуло, и перед воином стояло теперь человеческое существо, завернутое в бизонью накидку. Два человека в страхе уставились друг на друга. Но когда меховой капюшон слетел с головы фигуры, Большой Индюк увидел, что колотил женщину. В темноте стояли они и вглядывались друг в друга. Потом женщина засмеялась; ее звали Звездная Женщина.
Возле костра Большой Индюк и Звездная Женщина рассказали друг другу, как очутились в этих местах. Звездная Женщина убежала из своего поселка. Ее брат договорился отдать ее замуж за человека, которого она не любила. Тот привел много лошадей, и ее брат был искушен видом богатства; он приказал Звездной Женщине готовиться к свадьбе. Но вместо этого она убежала. Она прошла много миль и прилегла отдохнуть. Бизонья накидка защищала ее от холода, пока снег мягко падал и укрывал женщину.
Большой Индюк взял ее с собой в следующее селение, и там был устроен пир, чтобы отпраздновать свадьбу Большого Индюка и Звездной Женщины.

Лагерь сиу оставил место, где провел зиму, ради нового, изобилующего зеленой травой. Женщины ставили типи и разжигали в них костры. Дети помогали матерям, а мужчины заботились о лошадях.
Белое Перо, Сновидец Коня, потерял свой колчан из меха выдры. Из всех своих вещей он ценил этот колчан больше всего. Куда бы воин ни брал его, на пиры или церемонии, все молодые воины завидовали ему. Но где-то по дороге Белое Перо потерял свой колчан, и теперь собирался вернуться и поискать его. Конь, друг-наставник и дух Сновидца Коня, всегда был готов отдать свою силу и доброту, если Сновидцу понадобится помощь. Белое Перо был Сновидцем Коня, а потому никогда не ездил верхом на лошади, постоянно путешествуя пешком.
Он дошел до середины пути между старым лагерем и новым. Тут тропа проходила по берегу реки, и он не видел дорогу впереди из-за деревьев и кустов шиповника и ежевики, густо разросшихся вдоль пути. Идя по тропинке и раздумывая, где ему разыскивать колчан, Белое Перо с удивлением услыхал поющий голос. Но это была песня не радости, а печали. Голос, всхлипывая, пел:
- Я совсем один. Я потерял свою маму, и мне тяжела дорога.
Сердце Белого Пера было тронуто, он поспешил прийти на помощь тоскующему. Голос пел невдалеке, и скоро на тропу вышел бедный усталый жеребенок с поникшей головой. Это был милый малыш с белыми пятнами на лбу и двумя изящными белыми передними ногами. Белому Перу не мог не понравиться отчаявшийся жеребенок. Видя такое безутешное горе, воин ласково обратился к нему.
За несколько дней до этого сиу захватили табун дикий лошадей. Среди них была мать Поющего Жеребенка. Ее привязали к шее прирученного коня и повели, а Поющий Жеребенок следовал за ней по пятам. Но она непонятно почему заболела и умерла, оставив Поющего Жеребенка в одиночестве. Когда лагерь отправился в путь, жеребенок пытался пойти следом, но устал и остановился отдохнуть на тропе. Он упал и уснул, а когда проснулся, лагерь ушел. И в одиночестве он побрел, не зная куда.
Белое Перо решил забрать Поющего Жеребенка с собой в лагерь, где для него было вдоволь еды, чтобы вырасти крепким. Когда они повернули назад, воин увидел на тропе свой прекрасный колчан из меха выдры. Возращение в лагерь было счастливым и для Белого Пера, и для Поющего Жеребенка.
Росла дружба между Белым Пером и Поющим Жеребенком, рос и сам жеребенок. Его длинные ноги стали шустрыми, а голову он держал гордо и высоко. Состязаясь с другими конями, он стал быстрым словно ветер. Когда его грива летела по ветру, он был прекрасен. И в свое время он прославился как победитель всех скачек, а Белое Перо любил его за красоту и гордость.

Ни один народ не любил так свой край и не радовался ему больше, чем сиу. Они любили прекрасные ручьи, возле которых раскидывали свой лагерь, и деревья, дававшие тень им и их типи. Они любили зеленые просторные степи с полянами золотого подсолнечника, над которыми порхали и играли мириады желтокрылых птиц. Наступающий день был так хорош, чтобы странствовать от одного прекрасного селения к другому.
Как-то вечером охотничий отряд из нескольких семей разбил лагерь в предвкушении вечернего пиршества. Бизонов было в изобилии. Много мяса вялилось на свежем воздухе, а женщины дубили шкуры для зимней одежды. Между двумя камнями горел костер, и он полыхал словно угли от коры тополя. Через камни была перекинута большая бизонья кость, на которой медленно жарилось мясо. Каждые несколько минут женщина поворачивала ее, чтобы оно готовилось тщательно и равномерно. После этого кость раскалывали и съедали вкусный коричневый костный мозг.
Вскоре ужин был готов, и все собрались поесть и поболтать о событиях дня. За сумерками наступила тьма, и дерево с толстыми сучьями плотной тенью укрыло все вокруг типи. В воздухе стоял густой аромат цветущего шиповника.
Какая-то сова сообщила о своем присутствии, поминутно ухая. К ней присоединилась другая, уханье становилось все чаще и ближе. Сиу никогда не считали сов птицами дурного предзнаменования. А, находя перья, украшали ими свои головные уборы. На уханье никто не обращал внимания, пока оно не приблизилось к типи.
Ужин продолжался, пока из жаркого не осталось ничего, кроме кости. Сова же наглела все больше и больше. Наконец женщина с досады на такую наглость подняла кость и кинула ее в направлении совы. Она швырнула кость быстро и сильно, и все стихло. Уханье больше не нарушало ночной покой.
Утром охотники поднялись рано и живо. Один из них, пойдя на поиски совиных перьев, очень удивился, когда нашел тело врага кроу, в чей висок вонзился острый конец кости. Враг подражал крику совы так искусно, что обманул сиу. Но он заплатил жизнью за свою неосторожность, рискнув подойти слишком близко к типи женщины сиу.

Был август. На склонах холмов росла дикая репа, а в зарослях у реки спела вишня.
Бабушка была тогда молодой. Однажды она и несколько девушек из поселка собрали детей, и все вместе они отправились на холмы копать репу, которую сиу очень любили. Девушки взяли с собой длинные заостренные палки, чтобы выкорчевывать репу из земли. Но бабушка захватила железный прут, поскольку в ее дни белые бывали у сиу и приносили железные вещи, каких индейцы прежде никогда не видели.
Собрав связку из четырех или пяти реп, девушки сплели вместе их длинные белые корни, чтобы легче переносить, когда будут собраны все остальные. Репу принесут домой и повесят сушиться на солнце, а затем сложат в кожаные мешки на долгое хранение. Зимой сушеную репу кладут в мясной суп и варят.
После полудня стало очень жарко, и собиратели репы взглянули на тени реки у подножия холмов. Они спустились по склону холма, забрав с собой пучки репы. И большие и маленькие несли, кто сколько был в силах. Возле реки они напились и легли отдохнуть в тени тополей. А потом бродили в зарослях вишни, наедаясь ею от души.
Внезапно все вздрогнули от пронзительных криков. Несколько детей бежали к бабушке и девушкам постарше.
- Медведь! Медведь! - вопили они от ужаса.
Бабушка приказала всем детям быстрей бежать домой. Уже было ясно слышно, как медведь с ревом и треском продирается через подлесок. Дети помчались домой, побежала и бабушка. Но медведь догонял ее. Она крикнула детям не останавливаться, обернулась и увидела, что медведь совсем близко. Она побежала еще быстрей, но вскоре поняла, что никогда не обгонит зверя. Ей нужно было что-то сделать. Внезапно повернувшись, она направила прямо на медведя длинный железный прут, словно охотник - ружье. К ее удивлению медведь, хотя и с рычанием, но остановился. Бабушка, видя испуг медведя, продолжала целиться в него прутом, и к ее величайшему облегчению, зверь развернулся на тропе и побежал обратно так же быстро, как до этого гнался за ней.
Возможно, этот медведь был когда-то ранен ружьем белого человека, а, может, он не любил вспышку огня и запах пороха или даже звук выстрела.
Как бы там ни было, бабушка стала героиней, и ее восхваляли за храбрость, как и других героинь. Бабушка до сих пор живет в памяти народа сиу.

Сиу с победой вернулись из военного похода. Поселок готовился к пирам и пляске победы для них. Все были счастливы и довольны. Врагов не стало на много миль в округе. Владения сиу были свободны ото всех, кто посягнул бы на их лошадей или бизонов.
Женщины были заняты подготовкой к пиру, мужчины надевали прекрасные головные уборы из перьев. Получившие в бою раны раскрашивали красным места повреждений. Напоказ выставлялись расписные колчаны, копья, украшенные шкурками выдры, опахала и стяги. Все перья трепетали на ветру. Даже кони, вернувшиеся с войны вместе с хозяевами, были расчесаны. Венки из душистой травы висели на их шеях, а хвосты были заплетены и украшены развевающимся орлиным пухом. Их раны, полученные в битве, также были окрашены красным. Каждый воин гордился и любил своего коня, прошедшего с ним сквозь битву, и, казалось, кони сознавали оказываемое им необычное внимание, потому что они гарцевали и танцевали при звуке тамтамов и песнях воинов.
Девушки были очаровательны в платьях из мягкой оленьей кожи и белых, как снег, леггинах и мокасинах. Их длинные черные блестящие косы были завязаны украшениями, - крашеные полоски оленьей кожи были вышиты разноцветными иглами дикобраза, а на концах висели кисточки из ярких перьев. Некоторые надевали одежду и головные уборы воинов и танцевали и пели для храбрецов.
Среди всей этой радости один юноша был печален. Пока другие юноши гордо разъезжали на военных конях, он думал о своем коне, который остался лежать мертвым на поле боя. Битва была тяжелой. Конь пал под ним, и юноша оказался спешенным в опасности. Его спас друг, и чужой конь привез их обоих домой невредимыми. Но мысли юного храбреца возвращались к преданному товарищу, которого он последний раз видел лежащим на поле боя. Его верному коню пели хвалу, но все равно юноша не мог не печалиться.
Пир и пляски продолжались несколько дней, пока хвалу не воспели всем воинам. Одна за другой гости семьями собирали типи и возвращались к своим поселкам.
Все снова стало тихо. Воины гордились оказанным им почетом, наступил вечер, и все мирно радовались окончанию приятного дня. Вдруг люди увидели фигуру исхудавшего коня, который медленно брел к поселку. Он едва шагал, но держался стойко. Голова висела, но конь шел прямо через поселок. Все смотрели, ничего не говоря. Конь шел через круг типи, пока не добрел до дальнего конца лагеря и остановился. В радостном изумлении обернулся юноша, стоящий возле типи, ведь этот худой усталый конь был давно оплакан им, как погибший на поле боя. Юноша погладил верное животное по голове, похлопал по спине и осторожно коснулся ужасной круглой раны, все еще зиявшей на боку.
Когда друзья собирались вместе, снова и снова рассказывалась удивительная история битвы и возвращения верного коня.

Однажды отряд сиу был в походе, чтобы объединиться с другой группой. Вечером раскинули лагерь у реки, которая текла среди трав широкой открытой степи.
Отряд подготовился, чтобы спокойно провести ночь. Одну из кобыл привязали к колышку, и другие животные оставались поблизости и щипали траву, которая росла в изобилии. Взошла луна, и ночью стало светло почти как днем. В широкой степи не росло деревьев, и предметы были видны словно при свете солнца.
Ночью отряд очнулся от глубокого сна из-за треска и шума крон, словно вокруг раскачивались огромные деревья. Шум был ужасен, кони били копытами и дрожали от страха, а привязанная кобыла бегала по кругу вокруг колышка, все больше запутываясь. Бедные животные напрягали глаза, стараясь понять, откуда шум; их уши стояли торчком, когда они прислушивались, опознавая ужасные звуки.
Воины повскакивали и схватили оружие, готовые запрыгнуть на коней. Как они изумились, когда увидели в степи безразмерное дерево тополя. Оно неслось над землей, словно гонимое ураганом, хотя не было даже малейшего ветерка. Ломая ветки, с треском летело оно с севера на юг, чтобы исчезнуть из вида. В безмолвном изумлении следили воины, как снова и снова поворачивается оно в своем безумном полете. Хотя они знали, что все подвластно Великой Тайне, которая живет и трудится во всем, это не могло не наполнить их удивлением.
Утром воины, продолжая свой поход, подошли к тропе дерева. Его курс прямо через степь был обозначен ветками и листьями, разбросанными вдоль пути. Сиу пошли по этой тропе и обнаружили дерево возле ручья. Прямое и безлиственное стояло оно, и сломанные ветки свисали со ствола. Но его корни уже охватили почву. Воины поняли, что дерево долго странствовало ради того, чтобы оказаться здесь, среди деревьев сородичей. И теперь оно было довольно.
Крепкие корни тополя вросли в землю, ветви стали поправляться и покрылись зелеными и серебристыми почками. Вскоре это было прекрасное зеленое дерево, его листья трепетали на ветру и блестели на солнце.

Однажды сиу расположились лагерем на берегах Полноводной Реки. Огромный лагерь раскинулся от берега реки до подножия холма. Была зима, снег покрывал все вокруг. Тополя уже потеряли листву, и часть из них срубили, чтобы лошадки ели кору. Кони очень любили эту еду, и она сохраняла им жизнь всю зиму.
Запасы мяса истощались, и много недель разведчики выслеживали бизонов, не в силах найти ни одного. Наконец мясо закончилось полностью, и разведчики отправились к Бизоньему шаману с просьбой привести бизонов. Бизоний шаман знал все тайны бизонов и говорил с ними в своих видениях.
Шаман приготовил типи, положив на алтарь внутри бизоний череп, и велел всем людям в поселке надеть свои бизоньи одеяла и собраться около этого типи. Все, мужчины, женщины и дети, накинули свои одеяла и встали перед типи шамана. Они выглядели словно огромное стадо бизонов. Все стояли в молчании, и вскоре они услышали из типи бизоний рев.
Вышла девушка, неся священную трубку. По кругу подходила она к двери каждого типи в поселке. Потом вышел шаман, он шумел и ревел подобно бизону, и на нем была накидка и головной убор Сновидца Бизона. Он плясал в толпе, мыча, как бизон. Когда он побежал, люди расступились, давая ему дорогу, чтобы не быть ранеными рогами на его голове, которой он тряс подобно разгневанному бизону.
Девушка медленно шла вокруг поселка. И люди следовали за ней, пока шаман плясал. Когда все вернулись к типи, от которого начали, шаман вошел внутрь, а толпа разошлась по домам.
На следующее утро, как и предсказывал шаман, пришли бизоны. Народ сиу никогда не забывал этого события, с того дня этот год известен им как «Год Бизона».

Сиу всегда были нужны собаки, и их держали полным-полно.
Собаки сиу были большими и лохматыми, сильными и смышлеными. Они жили рядом с сиу в их краю и были их товарищами с давних пор.
В те дни индейцы жили в мире со всеми животными. Даже бизоны часто забредали в лагерь сиу, поедая траву, которая росла прямо посреди поселка. Они обычно приходили ночью. И утром, проснувшись, сиу видели бизонов, уже пасущихся на зеленой траве. Когда же из типи начинали подниматься дымки, и вставали люди, бизоны уходили. Словно Великая Тайна посылала сиу бизонов, чтобы при необходимости мясо всегда было бы под рукой. В самом деле, много раз, если была нужда в мясе, бизон служил им завтраком. Это были дни изобилия для сиу.
Однажды утром сиу вышли из своих типи и увидели поблизости бизонов, щипавших траву как обычно. Вскоре те разбрелись, но на полянке осталось пастись странное существо, которое сиу прежде никогда не видели. Оно казалось очень кротким и не обращало внимания на людей, в изумлении уставившихся на него. Сперва никто не приближался, потому что животное выглядело необычно, и никто не знал его повадок. Они не знали, будет ли оно кусаться или нет, или просто убежит. Все глазели на животное, а оно продолжало есть, едва ли голову поднимая взглянуть на тех, кто стал к нему приближаться, чтобы лучше рассмотреть. Голова необычного зверя не была лохматой, как у бизона, большие, словно у оленей, глаза глядели ласково, а ноги были стройные и изящные. С шеи струилась грива, а хвост почти касался земли. Люди, то один, то другой начали восхвалять красоту необычного зверя.
Потом какой-то охотник взял сыромятную веревку. Может, это животное привыкло быть связанным, оно выглядело таким кротким? Он бросил веревку, но животное, подняв голову на длинной изящной шее, отпрянуло и отбежало недалеко не в испуге или в гневе, а вроде как раздраженное. Каким статным было это животное, когда бежало! Оно не было похоже ни на бизона, ни на оленя, ни на волка, оно было прекраснее их всех.
Веревку бросали снова и снова, и наконец она упала на шею животного. Укрощенным оно казалось только добрее и ласковее, и вот кто-то осмелился легонько шлепнуть его. А оно пощипывало себе траву, словно понимая, что находится среди друзей. Восхищение превосходным животным росло. Все хотели потрогать его шею и лоб, а животное словно только обрадовалось повышенному вниманию. Наконец один воин достаточно осмелел, чтобы забраться на его спину. И все тогда засмеялись с радостными возгласами. Какое потрясающее животное! Должно быть оно послано самой Великой Тайной!
Люди не знали, что в последующие годы эти животные придут к ним несметными толпами, и станут такими же большими друзьями, как и собаки. И воин, и охотник в свое время поймут, что это неразлучный товарищ и в мире и в войне, потому что он преданно разделит труды давнего друга сиу - собаки.
Сиу любили своих собак, каждодневных товарищей в лагере и в пути. И так же сильно полюбив странное прекрасное животное, они не могли придумать ему имя лучше, чем Священный Пес.
И с того дня конь для сиу - Шунке Вакан «Священный Пес».

Сновидец Грома знает, что в небе живут воины Грома и Молний, потому что в своем видении он видел их и говорил с ними.
В бешеной скачке несутся эти воины на своих замечательных конях по черным тучам. В руках они держат копья-молнии, которые сверкают в грозу. Все видят вспышки, когда воины мчатся в грозовом небе, ведь всегда под топот коней ослепляюще полыхают молнии.
Однажды все сиу сидели в своих типи в ожидании грозы. Воины Грома и Молний носились по небу взад и вперед. Неистово скакали их кони, оглушая громом копыт. И частые вспышки копий-молний сопровождали шум этой скачки. Крупные капли дождя падали и стекали с покрышек типи. Женщины бросали в костер кедровые лапы, и все старались прижаться друг к другу.
Внезапно шум превратился в ужасающий грохот. Две молнии сошлись в ослепляющей вспышке белого света. Типи тряхнуло, а люди вздрогнули от испуга.
Два воина вместе пронеслись мимо, их кони потеряли равновесие и упали на землю, где они мгновение боролись, а потом умчались в небо. Когда буря закончилась, на огромной скале рядом с селением были отчетливо видны отпечатки копыт большой лошади. В тот день все видели это.

Разведчик сиу, усталый и измотанный после долгого похода, сел отдохнуть на поляне. Рядом лежало упавшее растение юкки, чей длинный стебель растянулся по земле. Разведчик бесцельно поднял валявшуюся палочку и, начав тереть между ладонями на стебле юкки, увидел, как поднимается тонкий голубой парок с приятным запахом.
Пар поднимался в небо и исчезал. Разведчик подумал, что, поднимаясь и исчезая из виду, тот должен уходить в Страну Небесного Народа. И уходя в такую высь, он непременно отнес бы послания живущим в небе.
Так разведчик забавлялся, наслаждаясь голубыми облачками дыма, которые поднимались и исчезали в небе. Вскоре на конце палочки загорелось красное и оранжевое пламя. Оно было прекрасно, а с ним пришло и тепло, тоже очень приятное. Заинтересовавшись и полностью забыв теперь о продолжении пути, разведчик наблюдал за палочкой и растением юкки, которые превращались в красивое пламя. Оно выпрыгивало в виде прекрасного перышка, только чтобы увянуть и превратиться в другое столь же прекрасное. Это необычно, но очень красиво, решил разведчик. Он совсем не хотел потерять такую прекрасную вещь, чем бы она ни была.
Он подкармливал пламя юккой, а оно жило и росло. Разведчик не мог оставить его здесь погибать. И, принужден в конце концов идти домой, он взял горящий прутик с собой в селение. Посреди лагеря, чтобы всем было видно, разведчик дал пламени разрастись от стеблей юкки. Все люди селения пришли и сели вокруг него, восхищаясь и удивляясь.
Пышное красивое пламя согревало руки и тело, но могло и навредить, если кто-то подходил чересчур близко. Оно выглядело нежным и ласковым, но жалило пальцы пытавшимся поймать и подержать красивое вьющееся перышко огня. Подбрасываемые дрова поддерживали его жизнь и превращались в сверкающие красные угли; те мерцали и тоже меняли цвет. Весь день следили за огнем люди поселка и не ушли даже с наступлением ночи. Чудо, сродни солнцу, освещало снизу место, где они сидели. Это не было странно днем. Только ночью. Чудесные пути этого обвораживающего создания было трудно понять.
Если прекрасное пламя обожгло пальцы рук и ног одного из них, что оно сделает с мясом? Возле него подержали кусок бизоньего мяса, и, когда пламя обвило его, запах стал необычайно заманчивым. Мясо попробовали, и оно оказалось вкусным. Все испробовали мясо, которое сняли с красного жара углей, и все нашли его очень приятным. Больше сиу не готовили мясо только под лучами солнца.
Вот так пришел огонь к народу сиу. Человек, который принес его, стал великим в их истории.